как будто все деньги кончились, и все работы сошли на нет...
такая ядерная зима. как будто снова на кухне у бабушки пахнет газом,
и ты понимаешь, что детство кончилось. и проверяешь свет,
прежде чем выйти из дома, и проверяешь запоры на окнах,
и говоришь ей - нуну, тише-тише, тетя люба тебе почитает книжку,
а она плачет и в редкие минуты света говорит тебе - скоро сдохну,
а потом снова тьма и зовет, то дедушку, то какого-то мишку.
такая ядерная зима. как будто все, абсолютно все вдруг исчезли. нету.
как будто по снегу, по пояс в снегу идешь, разгребая дно
и понимаешь, что ни тушенки, ни автомата, ни города, ни ракеты,
а только тьма, навсегда абсолютная тьма. и ни бога ни черта. одно.
и бесполезно смотреть в телефон, проверять какую-то почту,
тебе не кому больше писать, тебе не кому больше звонить...
да, ты выжил. и что? ты бредешь через снег бесконечной томительной ночью,
и все шепчешь кому-то - прости, извини, извини....
ну так вышло. не ты, а они. а тебе - оставаться.
а тебе - выбираться сквозь ночь, буреломы и снег...
в этих ядерных зимах самое главное не бояться.
в этих ядерных зимах есть место ядреной весне
***
пока ты другим там варишь соленый кофе, куришь или стесняешься снять футболку
я тут упрямо рисую знакомый профиль, узкие губы, лоб под короткой челкой
в ванной дышу на кафель, пишу записки, мол отболело, спряталось, пробежало
мы подпустили прошлое слишком близко, чтоб оно эдак молча теперь лежало
пока ты с другими там примеряешь планы, на Ниццу, Ницше, на "да-да, вот здесь и ниже"
я по стеклу в душевой утекаю плавно, я оседаю на пол, и кафель лижет
меня повсюду, до куда только достанет. и день утекает словно сквозь пальцы жидкость
и я забываю когда уже солнце встанет, что я еще собственно даже и не ложилась.
пока ты чинишь машину, и пишешь хокку, заказываешь пиво себе в спорт-баре,
я пробираюсь по горной тропинке в воздух, и улыбаюсь, мать твою, улыбаюсь,
я научаюсь жить в безвоздушном мире, я открываюсь каждому, кто попросит
я перемыла все что нашлось в квартире, и не разбила. хотя подмывало бросить.
пока ты там злишься, ревнуешь, врешь мне, а так же глупо веришь в чужие сказки,
я написала прозы тебе две простыни, я наварила груды вареньев разных.
я одолела боль свою, оседлала, я отняла у нее по тихому все ее силы
я поняла,что я все могу и надо же? даже вернуться, видишь, не попросила.
© марта яковлева