[SamDina]

16.10.2011 в 14:14

Пишет  mjadveig:

Название: Король абордажа
Арт:  Kristabella
Пейринг: Джаред/Дженсен
Рейтинг: R
Жанр: пиратское AU; приключения; романтика.
Саммари: Дженсен- офицер морского флота Франции, недавно приступивший к своим обязанностям. Джаред- бесшабашный пират Ее Величества, за голову которого назначена большая награда. Волей случая они попадают в плен к испанцам, а потом сбегают. Дженсен вынуждет стать пиратом, так как обвинен в измене своей стране.

Вместо предисловия.

.Реет флаг, и Роджер смеется

...Реет флаг, и Роджер смеется,
Обнажив пожелтевшую кость.
Мы пираты, слуги Удачи.
И живем мы так, на авось!
Пусть Корона Испанская злится.
Что ж, корсары сейчас уже есть
Служим Англии, служим Удаче.
Джентльмены мы и помним про честь!

И скрестятся сабли и шпаги.
Крюк прильнет к древесине легко...
Мы пираты, слуги Удачи!
Смерть от нас сейчас далеко.
А придет она, спросим с улыбкой,
Где, костлявая, шла столько лет?
Мы пираты , джентльмены Удачи.
И другой госпожи у нас нет! ...
( Ксения Баштовая. "Сборник стихов"

Глава 1.

- По местам стоять, с якоря сниматься!
С берега доносятся протяжные и торжественные звуки труб, грохот барабанов. Там, на причале, толпа провожающих машет платками, шарфами, шляпами. Отдельной группой в каретах- благородные леди и джентельмены. Несмотря на то, что карет было много, Дженсен Эклз, младший офицер девятнадцати лет, точно знал где находится карета его отца- графа Алана Эклза и что тот с гордостью наблюдает за ним.
Дженсен вместе с капитаном и офицерами стоит на мостике. Команда выстроена на шканцах. Даже кок стоит с торжественным выражением лица, сменив привычные фартук и поварешку на чистую униформу.
Паруса еще свернуты, принайтовлены к реям, корабль верпуется гребными шлюпками. Чайки пролетают достаточно низко и от их крика у Дженсена начинает болеть голова. Сегодня он первый раз отправляется в плавание. Ему, как лучшему выпускнику Военно-морской Академии повезло- его принял к себе в команду достаточно опытный капитан Джонатан Керолл, ранее служивший во флагманской морской пехоте. Его корабль, носивший гордое название " Посейдон", был в прекрасном состоянии. Команда тоже подобралась отличная: было девять, не считая Дженсена офицеров, восемь лейтенантов,столько же мичманов и тридцать семь матросов. Еще были кок, доктор, боцман, штурман и прочие помощники.
Наконец узкий проход из бухты был пройден, и в высокие крутые борта ударяет морская волна.
- Поднять паруса!
Матросы бегут по вантам и реям с завидной ловкостью и проворством, огромные полотнища парусов практически в одно мгновение разворачиваются над кораблем. И вот уже судно набирает ход, бесшумно и плавно устремляясь к горизонту.
- Всем вольно! Разойдись! Лейтенантам отвести людей в кубрики.
Дженсен, сопровождаемый вместе с другими лейтенантом, направился в в констапельскую.
Как только койка была готова, Дженсен с радостью улегся в нее, — и так как ощущал себя совсем разбитым, то встал только на другое утро. Он оделся, выбрался на палубу, убедился, что корабль уже вышел в открытое море, но так как чувствовал себя довольно скверно, был отведен сердобольным матросом обратно вниз, в койку, где и провел два дня, при довольно сильном шквале, то и дело стукаясь головой о перекладины при качке и толчках, смущенный, растерянный и приунывший.
Капитан, зашедший проведать его оглядел критически и протянул:
- Да-а...Не нюхал ты пороху сынок. Даю тебе два дня на то, чтобы прийти в форму, а потом найдешь меня и приступишь к своим обязанностям.Исполнять!
И не дожидаясь от бледно-зеленого Дженсена выполнения устава, удалился.
В течение нескольких бурных дней корвет вышел за мыс Финистерре. На следующее утро море почти успокоилось дул только легкий бриз. Сравнительно спокойная ночь восстановила силы Дженсена, и когда утром Стив Карлсон, тоже офицер, спросил его: »Намерен ли он вставать или думает до самого Гибралтара плыть под одеялом? » — Дженсен, чувствовавший себя намного лучше , встал и оделся.
Расспросив первого попавшегося матроса насчет того, где можно было бы найти капитана, он узнал, что тот сейчас находится в офицерской каюте. Поблагодарив за сведения, Дженсен направился туда, куда указал ему матрос.
Открыв дверь ведущую в каюту офицеров, Дженсен увидел капитана и остальных офицеров, склонившихся над картой. Один из офицеров, Габриэль де Парск, циркулем вымерял что-то на карте и высунув кончик языка от усердия аккуратно чертил карандашом извилистую линию. От созерцания кривых загогулин Дженсена отвлек голос капитана:
- А вот и месье Эклз! Надеюсь вы с ним сработаетесь!- и усмехнувшись продолжил,- Для месье Эклза это первое плавание, но- тут он оглядел заухмылявшихся офицеров, и серьезным голосом закончил,- Он один из лучших выпускников Военно-морской Академии, а это вам не овец гонять!
Взгляды офицеров стали уважительными, еще бы, ведь Французская Военно-морская Академия считается одной из самых лучших в мире. Обучение в ней сравнится только с Английской или Испанской Академиями. Все выпускники в конце-концов занимали ведущие места в морском флоте, некоторые даже становились Адмиралами.
Дженсен покраснел от взглядов офицеров, которые словно хотели просверлить в нем дырку. Ему так хотелось провалиться сквозь землю, но увы, под ногами, была только огромная толща воды.
Наконец его перестали рассматривать как раздавленную лягушку и обратили все свое внимание на капитана. Он показал на карту, где закончил чертить Габриэль и сказал:
- Повторять не буду- через две недели мы прибываем в форт "Южный рог", недалеко от Гвинейского залива, там мы пополняем запасы пресной воды, а потом движемся по направлению к Рио-де-ла- Гаша. Там мы проводим недельную остановку, а потом, вместе с моим другом, Гаспаром Каннотом, плывем в Индию. Все понятно? Разойдись!

В тот же день Дженсен познакомился со своими товарищами по офицерской каюте.
Он уже был знаком с офицером Карлсоном или просто Стивом, а теперь узнал и остальных соседей в этом плавании.
Во всякой компании, даже самой маленькой, состоящей из пяти-шести человек, найдется забияка. И конечно же в любой компании можно встретить козла отпущения. Такое явление можно встретить даже на случайных собраниях, например, среди собравшихся за обедом. Забияка всегда проявляет себя деспотичными манерами и выбирает человека, над которым, как ему кажется, он может с особенным удовольствием проявлять свои наклонности.
В офицерской каюте корабля "Посейдон" забиякой был молодой человек лет двадцати трех, Фарриен, светловолосый и довольно высокий, он был сыном одного мелкого чиновника в Париже.
Козлом отпущения был Реджи -добродушный, невысокий паренек лет семнадцати, от природы вовсе неглупый, но потерявший веру в свои силы из-за постоянных насмешек и издевательств со стороны своих товарищей, более бойких на язык, но менее способных. Его дразнили из-за того, что он был не дворянского происхождения, к тому же он не давал отпор. Отец его был фермером в Лотарингии, и поэтому все говорили, что ему бы больше подошел навоз, а не военная форма.
Кроме них были еще два офицера, которые жили вместе с ними это были- Томас и Фрэнк Мердоки, рыжеволосые близнецы с задорными улыбками и чертенятами во взглядах.
После встречи у капитана, Дженсен отправился с Томасом и Реджи в каюту.
— Послушай, Эклз— заметил Том, — ты чертовски интересный парень: сам капитан, дал тебе отдых в несколько дней!
— Но я не знаю почему он так благосклонен ко мне! — возразил Дженсен, — я думал он ко всем новичкам так относится.
— Ну, — сказал Том, — я первый раз слышу, чтобы какой-нибудь офицеришка валялся два дня подряд без дела; смотри, не попасть бы тебе впросак с остальными членами экипажа— на военном корабле лениться не приходится. Капитан удивительно благодушен по отношению к тебе, но я бы все-таки советовал тебе пореже затрагивать эту тему с остальными.
— Томас дает вам очень разумный совет, мистер Эклз, — заметил Реджи, — пусть вы и не знаете, с чего бы такая милость — но я бы посоветовал вам не выделяться - надо быть благоразумным: такое благоволение безопасно на суше, но здесь, на военном корабле, это может сильно повредить вам.
— Я приму к сведению, — сказал Дженсен.
— А мне понравилась рожа Фарриена, когда он узнал о твоем "отдыхе" — смеясь сказал Том.
В ответ на это Дженсен произнес целую речь, суть которой сводилась к тому, что нельзя завидовать другим, иначе помрешь от зависти и желчи, которую Томас и Реджи слушали, не перебивая; когда он закончил, Томас расхохотался, а Реджи вздохнул.
Едва он перестал говорить, в каюту вошли Фарриен и Стив, уже слышавшие о покровительстве капитана Дженсену.
— Вы еще не знакомы с месье Фарриеном, месье Эклз? — сказал Стив Дженсену.
Дженсен встал, вежливо поклонился, но тот уселся, не ответив на приветственный поклон. Из всего, что Фарриен слышал о Дженсене, он вывел заключение, что над ним можно будет поиздеваться, и начал без церемоний:
— Так ты значит, явился на корабль, чтобы прохлаждаться под крылышком нашего капитана? Ты вел себя неподобающе у Керолла,но это не пройдет в офицерской каюте.Кто-нибудь должен уступить, и ты уступишь.
— Если, сэр, ВЫ подразумеваете под уступкой то, что Я должен подчиниться чьему-нибудь произволу, то могу вас уверить, что вы ошибаетесь.- Холодно и подчеркнуто вежливо проговорил Дженсен, разозлив Фарриена тем самым, еще больше.
— Черт возьми, думаешь, что раз капитан тебе потворствует, то и я должен бегать на задних лапках?Ничего, я собью с тебя спесь.
— Значит ли это, что я должен отвечать ему? — спросил Дженсен, взглянув на Томаса.
Тот хотел ответить, но Фарриен перебил его:
— Да, ты должен ответить мне — если кишка не тонка и если тебя не выкинут за непочтение к старшим. Должен есть, если не отберут паек. Должен говорить, если не заставят прикусить язык. Словом, ты можешь отвечать на все, но именно на то, что ты можешь, потому что слабейшего здесь припирают к стенке, и в этом и есть закон офицерской каюты. Ну-с, понял ты это или нуждаешься в практическом пояснении?
- Ничуть, я прекрасно все понял. Все одинаково, что в Академии, что здесь.
— Подозреваю, что ты прав. Ну и как было в твоей хваленой Академии? Как там к тебе относились?
— Так же, как вы собираетесь относиться здесь — там слабого припирали к стенке.
— Ну, вот и намотай это себе на ус, милый, — с фамильярностью сказал Фарриен.
В это время раздалась команда »судно на горизонте!», положившая на время конец разговору "по душам".
Офицеры поспешили наверх, кроме Дженсена, который не был еще приставлен к делу и потому остался внизу с Реджи.
— Честное слово, месье Эклз, я очень переживаю за вас, — сказал Реджи, — клянусь Иисусом, вы очень хороший парень, месье Эклз, а Фарриена — я терпеть не могу, — продолжал парнишка, щупая мускулы на руке Дженсена. —Не бойтесь его, месье Эклз.
— Я не боюсь — ответил Дженсен, — я побеждал парней и посильнее его.
Это была правда. Его старший брат Джош какое-то время увлекался боксом- истинно английским видом спорта и иногда, когда у него было благодушное настроение, а у Дженсена очередной фингал от драки с городскими мальчишками, он его тренировал и обучал этому интересному виду спорта. Дженсен дрался очень часто, пока не сделался хорошим боксером, и хотя он ни разу не победил старшего брата и был не так высок ростом, как Фарриен, но он был лучше сложен для боя.
Как только тревога улеглась- Фарриен, Томас, Фрэнк и Стив вернулись в каюту. Фарриен, который был сильнейшим в каюте, исключая Стива, говорил на палубе о наглости Эклза и о своем намерении пообломать ее. Поэтому остальные явились посмотреть на зрелище.
— Ну, месье Эклз, — сказал Фарриен, входя в каюту, — ты, я вижу, намерен есть хлеб Короля, ничего не делая.
— Вы очень пожете мне, месье, если займетесь своим делом, — подчеркнуто отстранено сказал Дженсен.
— Скажешь еще слово, ублюдок, и я задам тебе такую трепку, что ты еще долго будешь плеваться своими зубами.
— В самом деле, — хладнокровно сказал Дженсен, которого ни капли не испугали угрозы офицера — посмотрим, кто кого, и быть может именно Вы будете жалеть о потерянных зубах.
После этого Дженсен преспокойно снял куртку и галстук, к большому удивлению Фарриена, который не ожидал такой решимости и хладнокровия, к еще большему восхищению остальных офицеров, которые охотно бы пожертвовали свое недельное жалование, чтобы видеть Фарриена побитым. Тот же почувствовал, что он зашел слишком далеко, чтобы отступать, поэтому приготовился к бою; после чего все отправились в переднюю каюту, где было более просторно.
Фарриен приобрел свой авторитет больше наглостью, чем дракой; другие подчинились ему без достаточного испытания. Дженсен напротив приобрел влияние в Академии упорными боями. Результат нетрудно было предсказать. Менее чем через двадцать минут Фарриен, потеряв три зуба и приобретя фонари под обоими глазами, сдался; тогда как Дженсен, умывшись, выглядел таким же свежим, как и раньше, исключая нескольких незначительных ссадин. После того, как он оделся, Дженсен произнес:
- Я ВСЕГДА держу свое слово. И мне жаль, что вы сами поставили такое условие. - и кинул на стол несколько золотых монет - Этого должно хватить на дантиста.

Успех любого молодого человека в любой профессии находится в зависит от его первых шагов, по которым в дальнейшем судят о его характере. Решимость Дженсена, вступившего в бой с Фарриеном, едва оправившись от морской болезни, дала ему уважение многих и расположение всех, исключая его противника. В офицерской каюте его скоро полюбили за великодушный характер, а главное, потому что все находили в нем защиту от Фарриена, который до этого никому не давал прохода.
Стив по своим собственным соображениям стал его другом; они гуляли по палубе во время ночной вахты, и Дженсен мог часами рассказывать Стиву о своей замечательной сестренке Кензи, которая осталась во Франции.
Они входили в пролив, собираясь на следующий день бросить якорь в "Южном роге", и Дженсен стоял на баке, беседуя с Реджи, с которым очень сдружился, так как Реджи готов был сделать все для Дженсена, хотя он пробыл на корабле всего две недели. Впрочем, это было совершенно естественно. Реджи больше всех страдал от нападок Фарриена, а теперь мог вздохнуть спокойно, не беспокоясь ни о чем.

Глава 2.

Форт "Южный рог" был совершенно непримечательным местом. Во-первых он был совершенно серым: серые стены крепости , серые дома, пожухлая трава, бледные наряды дам и темные костюмы джентельменов, все это навевало смертельную тоску и уныние. У Дженсена, увидевшего все это безобразие, сразу свело челюсти от мощного зевка. Но даже такая унылая и неприглядная обстановка ничуть не умерила его энтузиазм. Он первый раз побывает в городе один, без родителей и прочих родственников, а если повезет, то может он успеет и заглянуть в трактир. Единственным оживленным местом был причал.
Рыбацкие шхуны и купеческие суда стояли бок о борт, лес мачт закрывал, казалось, небо. Вдоль причала тянулись бесконечные пакгаузы, меджу ними и судами деловито сновали повозки, двигались люди с тюками и тачками, а мокрые от пота рабочие таскали мешки с грузом. Здесь же перекупщики щупали и рассматривали товар, ссорились между собой, пьяные моряки и ворье затевали драки. Все это скрипело, галдело, ругалось и смеялось, а сверху пронзительно кричали чайки, надеясь на неосторожно оставленную пищу. Здесь была жизнь, а чем дальше от порта, тем больше она походила на прозябание.
Дженсен чувствовал себя здесь совершенно свободно и, то и дело совершенно по-детски вертел головой, пытаясь охватить как можно больше. Фрэнк который здесь бывал уже не раз, шел тихонько насвистывая.Хотя по обеим улицам двигалась в разных направлениях довольно большая толпа- все-таки форт; офицеры двигались совершенно свободно. Толпа обтекала их стороной, образуя вокруг них довольно большое пустое пространство- французов здесь знали и боялись. Никто не решался задеть или рассердить военных, справедливо опасаясь мести.
Наконец между пакгаузами стали образовываться просветы набодобие улочек. Дженсен вместе с Фрэнком свернули в одну из них и буквально через несколько шагов очутились перед огромной дубовой дверью, которая была выкрашена в несколько ярких цветов, над которой скрипя, качалась вывеска с грубо намалеванной селедкой, которая просто утопала в кружке.
Когда они вошли в довольно большое помещение с низким потолком, в котором царил полумрак и стояли массивные столы с широкими столешницами и скамьи из потемневших толстых досок. В трактире было немноголюдно, раздавался негромкий равномерный гул голосов, изредка прерываемый чьими-то выкриками, который, впрочем, мгновенно прекратился при их появлении.
Из-за высокой стойки, на которую были свалены стопки оловянных тарелок, и рядами стояли оловянные и деревянные кружки, выскочил человек в сером колпаке, рубахе с засученными рукавами и длинном замызганном фартуке, бросился к Фрэнку, подобострастно кланяясь:
- Какая честь для нас, месье! Вам и вашему другу будет здесь удобно, месье! Прошу вас сюда, на места для почетных гостей, месье!
- Он что, тебя знает?- спросил Дженсен, когда они уселись на стулья с высокими спинками, за отдельный стол, тщательно и суетливо протертый трактирщиком белоснежным полотенцем, а не там подозрительно сероватым, которое висело на его плече.
- Он знает, что такое французские офицеры!- усмехнулся Фрэнк.- Эй, трактирщик, не забудь рому!
- Осторожно трактирщик! У этого бравого офицера красная форма, и если после лишней капли рома и рожа его примет такой же красный цвет, то трактир твой может сгореть.- раздался внезапно громкий насмешливый голос, перекрывший невнятный гул трактира.
В дверях стояло семеро матросов в зеленых мундирах испанского морского флота. Они только что вошли в заведение, в котором очевидно были завсегдатаями, и остановились как вкопанные при виде франзузких офицеров, распивающих ром, как у себя дома.
Дженсен вопросительно уставился на Фрэнка.
- Испанцы. Они не желают допускать другие страны в Новый Свет, то бишь в Америку, а хотят грабить недавно открытый континент самостоятельно, ни с кем не делясь. А французы и англичане им в этом активно мешают.
Дженсен кивнул в знаке понимания. Действительно, если бы он встретил в своем заведении, а это заведение испанские моряки считали своим, моряков, принадлежащих к стране которая активно мешает их королю обогащаться, он бы тоже взбеленился.
Фрэнк аккуратно встал и задвинул Дженсена к себе за спину. Тот было попытался вякнуть, но был быстро остановлен предупреждающим жестом друга. Фрэнк встал на пути рвущегося в драку матроса, приняв классическую боевую стойку. Матрос судя по всему, был довольно опытным бойцом, поэтому он не стал мразу кидаться на Фрэнка, а притормозил, чтобы оценить противника и дождаться своих товарищей, которые с некоторой зарержкой, но последовали за ним.
Дженсен испытывал волнение, прежде всего боясь подвести Фрэнка и команду, ведь по нему будут судить обо всех остальных офицерах Франции. Но, встав в привычную боксерскую стойку, он полностью отдался ощущению боя. Встав спина к спине, они исключили атаку с тыла. Тот матрос, что стоял впереди всех, дал знак, чтобы остальные окружили их. Они обошли стол, из-за которого во все стороны сиганули мигом протрезвевшие посетители.
Кое-кто из них даже начал вооружаться для очередной кабацкой драки. Дженсен, из-за того, что на него насели сразу двое противников, вынужден был оторваться от спины Фрэнка и переместиться к стойке, из-за которой выглядывал трактирщик, выставив перед собой в качестве оружия здоровенную дубинку. Приняв боксерскую стойку, Дженсен атаковал ближайшего матроса длинным прямым выпадом левой, за которым последовал основной удар правойю Матрос, охнув, рухнул на пол закатив глаза."Минус один,- усмехнулся про себя Дженсен.- Осталось еще трое".
Матросы, хотя и изрядно обескураженные тем, что их главарь был выведен из строя, так просто сдаваться не собирались. Они решили взять Дженсена, в так называемые "ножницы". Дженсен шагнул им навстречу и попытался ударить одного из противников ногой в живот. Но этот удар не прошел. Матрос сноровисто захватил бьющую ногу обеими руками и принялся выворачивать ее. Дженсен, стремясь освободить ногу, упал и плавно перекатился.
Краем глаза он заметил, что Фрэнк лежит оглушенным на полу, а к нему подходят оставшиеся четверо. Тут он решил не церемониться и действовать по всем правилам кабацкой драки- в ход пошло все: бутылки, стулья, посуда, даже стол и тот послужил правому делу. Но против четверых, весьма опытных в драке моряков у Дженсена было мало шансов. Он успел вывести из строя еще одного, как сзади на него обрушилась тьма и с негромким стоном Дженсен потерял сознание.

глава 3.

Сознание возвращалось неохотно, а окружающий мир ощущался крайне мутно. Все звуки воспринимались как бы через вату. Дженсен ощутил, что лежит на спине, на чем-то твердом, жестком и жутко неудобном. Казалось, что пол размеренно покачивается под ним, но Дженсен не знал, обстоит это на самом деле, или это последствия удара. Был какой-то удар. Определенно был. Тут Дженсен вспомнил все-рывком. Капитана, наглость Фарриена, приезд в форт, трактир и драку...
Внезапно на Дженсена обрушились ароматы того места где он находился; немытые тела, засаленные вещи, испражнения...Дженсена затошнило и он попытался отвернуться туда, где запаха было меньше.
Потом вернулся слух. Он слышал вокруг ленивые, вялые разговоры, а недалеко кто-то ссорился. Вот кто-то орет, чтобы все заткнулись наконец, но говорил как-то странно... с каким-то непонятным акцентом.
Пол определенно покачивался под ним. На лице у него, оказывается, лежала мокрая, довольно грязная тряпка. Убрав ее рукой, Дженсену стало очень важно открыть глаза.Но даже открыв их особой разницы не было заметно, в непонятном месте было мало света. Дженсен заметил, что над его головой были какие-то доски...И стена справа- тоже из длинных досок, сквозь щели между ними и пробивался свет, но его было очень мало...
Дженсен приподнялся и сел, привалившись спиной к стене. Никаких физических болей, кроме легкой тошноты, сказывался удар по голове, это перемещение в пространстве не вызвало. Руки-ноги были целы, переломов тоже не было. Только запястья холодили полосы металла...
- С пробуждением, ваше высочество!- послышался рядом ехидный голос.- Чего изволите? Барашка в винном соусе, иль марцупанов? Всегда к вашим услугам!
Поблизости захохотали несколько голосов, но без особой веселости. Дженсен огляделся.
Помещение, где он находился, было сплошь дощатым- и потолок, и пол, и стены- и имело довольно странную форму не совсем правильного многоугольника.Немного слева, в потолке проделано отверстие, прикрытое тяжелой деревянной рамой, густо утыканной обращенными вниз тонкими остриями- и сквозь него проникает свет, виден кусочек неба...
И повсюду, на голых досках, чуть присыпанных соломой, сидели и полулежали люди: оборванные, нестриженые, одни босиком, на других из одежды были только штаны. Окинув себя взглядом, Дженсен понял, что практически не отличается от них: мундир исчез, рубашка тоже, брюки и туфли остались, но были порваны в нескольких местах, а также перепачканы в пыли и грязи. Дженсен вновь перевел взгляд на свои руки. На запястья были одеты стальные браслеты, скрепленные между собой довольно широкой цепью грубой ковки.
- Так как, ваше высочество?- завел опять его сосед.- Вы так ничего и не приказали насчет бврвшка и марцупанов... А ведь привыкли небось все изысканное жрать? По роже видно...
Дженсен покосился на него и промолчал: к нему приставал худой субъект неопределенного возраста, классическая мелкая шваль, каких везде полным-полно. Дженсен отвернулся разглядывая неожиданных соседей: одни мужчины, есть несколько мальчишек, лет двенадцати, но из стариков нет никого.
А пол явственно покачивается, и это не последствие удара, вон, немного сдвинулась с места покрытая ржавчиной кружка, проехала чуть по полу, остановилась, в обраную сторону поползла...Да это же корабль!
Все моментально встало на свои места: доски вокруг, постоянное покачивание пола...Корабль. И определенно он не в трюме, иначе свет не пробивался бы в щели между досками.
- Где это мы?- спросил он, обратившись к тому приставучему соседу. Тот мгновенно надулся, принимая нацепив важное выражение лица. Наконец, отгримасничав он ответил:
-На корабле ваша милость, на корабле.
Один из угрюмых мужчин сказал:
- Вчера отплыли из Гвинеи. Ты здесь уже почти два дня валяешься. Крепко видать по голове приложили. Хотя испанцы никогда не церемонятся со своими рабами.
Дженсен мысленно застонал и прикрыл глаза. Теперь понятно почему его не убили сразу, и почему у него на руках кандалы. Видно он сильно насолил тому матросу, раз он решил его продать. Как ни странно паники не было совсем. Дженсен всегда замечал за собой быстрое приспособление к той или иной ситуации, что случались в его судьбе. За свои девятнадцать он достаточно покуролесил и знал, что никогда не следует тратить силы понапрасну. Судьба и Удача любят терпеливых и готовых рисковать, а Дженсен прекрасно понимал, когда нужно горячее сердце, а когда холодный ум.
Он потрогал голову- там еще держалась здоровенная шишка, но не похоже, что была задета кость.
- Скучаешь красавчик?
Дженсен поднял голову. Рядом с ним присел странный молодой человек- весь какой-то жеманный, он то и дело глупо улыбался, жестикулировал пальцами и кидал на Дженсена непонятные взгляды. На всякий случай Дженсен немного отодвинулся, но незнакомец придвинулся следом и положив ему руку на колено, защебетал:
- А давай мы с тобой будем дружить! У меня здесь совсем нет друзей, представляешь? Если нас будет двое, жить станет гораздо веселее. Давай дружить, красавчик, правда...
Он уже откровенно гладил Дженсена по колену. Сосед-приставала вылупился на них с таким видом, словно ему было очень интересно, чем все кончится- что-то, ему, хорошо известное. Дженсен разозлился и пихнув вертлявого ногой в грудь, рявкнул:
- Вали отсюда, тварь, а то шею сверну!
Парень живо подскочил и без протестов убрался обратно к себе в угол. Дженсен облегченно выдохнул и устроился в прежней позе, но тут же насторожился- к нему, небрежно переступая через лежащих, направлялись двое субьектов рангом повыше: крепкие, отнуюдь не изможденные, да и одетые поприличней. Когда парочка остановилась рядом с ним, он напрягся, но не выдал своего волнения, вс так же безразлично рассматривая деревянную стену. Какте-то время они пристально разглядывали его, а потом уселись по обе стороны.
Тот, что уселся слева приблизился к уху Дженсена и негромко сказал:
- Слушай парень, поднимай свой зад и иди во-он к тому углу.- он махнул рукой в сторону,где сидели похожие на него субъекты. Их было четверо и они сидели недалеко. Как понял Дженсен, мужчина, что возвышался над остальными на целую голову и в отличие от остальных был полностью одет, был у них за главаря. Его длинные каштановые волосы были связаны в хвост, а внимательные, чуть раскосые глаза немного насмешливо глядели на Дженсена. Словно он проверял его реакцию.
Так же негромко Дженсен ответил:
- Зачем?
- Наш кэп хочет с тобой сыграть в картишки.
- Играть не на что,- сказал Дженсен.- Обувь и штаны самому нужны, а больше вроде и не на что. Думается мне господа, что и у вас со ставками не густо...
Сидевший слева рассмеялся и сказал:
- Как это, нечего ставить? Задница-то твоя, чем не ставка? Проиграешь- встаешь раком. Выиграешь- сможешь сидеть рядом с кэпом. Чем не королевские условия?
-Прости, но я вынужден отказаться- не люблю азартные игры...
Сидевшего слева перекосило от злости и он, схватив Дженсена за волосы, процедил:
- Я тебе скажу, милашка, без всякой игры отсосешь со всем старанием...
Дженсен прикидывал, как бы разрешить ситуацию, не убив никого ненароком, но положение спас властный окрик, хлестнувший воздух не хуже кнута.
-Линк, пусти его! И приведи ко мне!- тот,кого назвали Линком, аж съежился от голоса, одернувшего его. Он отпустил волосы Дженсена и приподняв его, несильно толкнул, прошипев на ухо:
- Только попробуй что-нибудь выкинуть...
Джен повел плечами и подошел к четверке. Они сидели на более приятном месте, чем сам Дженсен. Дождавшись приглашающего кивка, он сел напротив, но так, чтобы держать в поле зрения остальных трех подчиненных. Капитан заметил его взгляд и расположение и одобряюще усмехнулся. Вблизи, главарь оказался молодым парнем, приблизительно ровесником Дженсена. Даже сидя, он возвышался над остальными на целую голову. Усмехнувшись, он протянул руку и представился:
- Джаред Падалеки.
Дженсен невольно вздрогнул. Этот человек не нуждался в разъяснениях. Даже он, учась в своей академии, знал это имя, наводящее страх на все торговые суда. Он знал, что так зовут пирата, самого ловкого и неуловимого, со времен наводящих страх Френсиса Дрейка и Генри Моргана . Сколько Джаред Падалеки попортил крови испанцам и французам не счесть.Этого пирата в любом месте, принадлежащем Испанской или Франзузской коронам ожидала виселица.
Дженсен усмехнулся и взглянув прямо в глаза неуловимому пирату, пожал протянутую руку:
- Дженсен Эклз. Офицер морского французского флота. К вашим услугам.- рукопожатие вышло крепким и...равным. Рука Джареда оказалась теплой и сильной.
Дженсен решил задать несколько вопросов, тем более что, кажется его собеседник не настроен враждебно.
-Могу я задать несколько вопросов?
- Смотря каких.
-Куда нас везут?
- На испанские плантации. По приказу губернатора Мордифора, чтоб ему дикобраза высрать. Тот недавно придумал новый указ, вместо тюрьмы или каторги, на плантации, развивать экономику, выращивая хлопок, сахарный тростник и прочую дребедень...
- А как я сюда попал?-Пират усмехнулся и сверкнув белоснежными зубами ответил:- Ничего удивительного, офицер морского французского флота...Подвернулись под горячую руку, для ровного счета, в неразберихе...
- В смысле?
- В смысле- совсем просто. Нас привезли в "Южный рог", чтобы наши тюремщики могли пополнить запасы пресной воды. Вода же в плавании расходуется очень быстро.
Только посреди ночи несколько из наших убив охранника сбежали. Некоторых, что с ними ломанулись вернули, а некоторых пристрелили. Вот только капитану нужно отчитаться перед владельцами плантаций. За недостачу его бы самого заставили вкалывать на благо родины. Он, мавр хитрожопый, велел команде пошарить в кабаках да трактирах , нашел тех кто попроще видом- не дворянин, не благородный какой. Нашел троих беспамятных, велел за руки-ноги тащить на корабль... И ведь хитро придумано. Кто докажет, что это он все устроил? Никому ж неинтересно его закладывать, всем приятно получать законные денежки, когда на плантациях расчеты сойдутся. Ты еще докажи сначала, что это ты и есть, а не тот, чей номер на кандалах проклепан...
- Вот, значит, как...- Медленно сказал Дженсен.
- Ну да, посмотрели они, что ты дышишь, голова не пробита, и отволокли сюда. Положили тебя тут, а ты был не в том состоянии, чтобы протестовать...Якорь убрали- и привет море...
- А моя одежда?
- Ну что за глупые вопросы? Наверняка команда прибрала к рукам, кроме того, что в картину не вписывалось- документы там, или еще что..Выкинули как пить дать.
не переживай, и на плантациях люди живут- хотя конечно вспомнишь, что семь лет горбатиться и не до веселья становится.
-А кто за мной ухаживал?- спросил Дженсен с любопытством, кивая головой, в сторону лежащей мокрой тряпки, что недавно покоилась на его лице.- Ведь не сам же я...

глава 4

- Я сказал свои ребяткам, чтобы они тебя обиходили и проследили за тем, чтоб никто не лез.
-Зачем?
-А может ты мне понравился?- пират ухмыльнулся и приглашающе похлопал рукой рядом с собой. Дженсен, немного поколебавшись сел. Джаред наклонился к уху Дженсена и проговорил:
-Надуюсь имя Донна Шеффер тебе о чем-то говорит.- увидев, что Дженсен хочет, что-то сказать, он одернул его, прошептав:- Ты же не хочешь, чтобы кто-то из стукачей услышал..
Дженсен поборол в себе желание немедленно вытряхнуть из пирата все сведения насчет его матери.
-Откуда ты знаешь мою мать?- тихо проговорил Дженсен.
Джаред немного отстранился от него и серьезно посмотрел на Дженсена:
- У меня перед ней долг.- и замолчал. Потом добавил:- У тебя ее глаза. Я сразу понял, что ты ее сын.
Дженсену не надо было объяснять дважды. Это все объясняло. Его матушка, Донна Эклз, в девичестве Шеффер, в свое время много путешествовала. Так что в том, что она кому-то помогла не было ничего неудивительного. Она была довольно прагматичной, но довольно доброй женщиной.
Дженсена заинтересовал еще один момент, который упомянул Джаред:
-С чего ты взял, что здесь есть стукачи?- спросил Дженсен с искренним любопытством.
-Джаред повернулся и хмыкнул:
- А как же? Большой этап, сотня рож, плыть недели две...В таких случаях капитаны, ведущие работорговлю, всегда засовывают стукачей. Для полного спокойствия...Есть они тут, есть, поверь человеку опытному...А для чего нужны? За настроениями следить, возможный бунт учуять и предотвратить, да и вообще присмотреться к людишкам... Лано, что мы о всякой швали? Давай вернемся к людям приличным и солидным, вроде нас с тобой.
Так вот, офицер моского французского флота, мне бы вот что хотелось знать....-прямо-таки мурлыча произнес Джаред.- Что ты намерен дальше делать в столь печальном положении?Что-то мне не верится, что ты горишь желанием семь лет горбатиться на "плантах".
- А если попробовать на плантациях что-то сделать?
Джаред усмехнулся и изменив положение тела так, чтобы прислониться спиной к деревянной подпорке проговорил:
- Ну...деньги-они везде деньги, сам понимаешь...Тебе может и будет удивительно, но не так уж мало народу попало на плантации по недоразумению или случайности.Есть там людишки среди чиновников. Закидывают удочку в каждую новоприбывшую партию и намекают, что и как. Готовы за о-о-очень приличные денежки восстановить справедливость. Только, во-первых это дело долгое- пока они подадут запрос на выяснение, что ты это тот, за кого себя выдаешь, и что денег у тебя достаточно. Потом возьмут с тебя заемные документы, сдерут денежки- и только тогда отпустят на все четыре стороны. А во-вторых это предприятие очень дорогое. Не всякий дворянин может себе это позволить. Справедливо рассуждая, что ты отдашь до последнего ливра, лишь бы не горбатиться на плантациях семь лет... Вот и подумай, нужно ли тебе такое- оказаться на свободе не раньше, чем через год голым и босым..А?
Дженсен задумался. Вообще- то он мог себе позволить выбраться таким способом, но представив себе лицо отца и его презрительную гримасу, выражавшую крайнее разочарование сыном...- Дженсен передернул плоечами, отгоняя непрятную картину.
-Ты абсолютно прав,- сказал он твердо.- Мне никак не улыбается прибегать к помощи этих шустряков. И время потеряю, и обдерут дочиста...Может есть какой-то другой выход?
-Если подумать найдется.Чую печенкой, что твоя помощь еще мне пригодится. Я видел какое у тебя было лицо, когда Линк немного погорячился.
-И какое?
-Лицо человека, привыкшего следовать завету: ударили по правой щеке- выбей всю челюсть.
- Я из Академии морского флота,- усмехнулся Дженсен.- Сам понимаешь. Значит ты предлагаешь мне присоединиться к тебе? Другими словами, вместе с тобой захватить корабль?
Джаред спросил совершенно безмятежным тоном:
- А с чего ты решил, что кто-то хочет захватить корабль?
-У меня, если ты не заметил, голова на плечах, а не кочан капусты,- сказал Дженсен. - Из нашего положения есть только два выхода. Первый- попытаться с помощью денег и чиновников освободиться на плантациях. И второй- не дожидаясь, когда корабль придет на плантации, захватить это плавающее корыто. Два выхода, других попросту нет...
-Ты мне облегчил задачу,- сказад Джаред тихо.- Ясно уже, что тебя не придется долго уламывать, как девку, да и растолковывать ничего не нужно...Ты все правильно понимаешь, выходов только два. И долгий меня не устраивает. Мне нравится как раз короткий. А потому говорю тебе откровенно: корабль я попытаюсь захватить. И мне нужно, чтобы ты был с нами. Я не буду угрожать и клятв тоже брать не буду- к чему эти церемонии в нашем-то положении, между умными и решительными людьми? Я просто верю, что ты все взвесил и прекрасно понимаешь, что у тебя нет обратной дороги, и нет друга кроме меня...
-Понимаю,-сказал Дженсен.-Считай, что я с тобой, поскольку обратной дороги дейсвительно нет, а на свободу я смогу вырваться только с тобой...У тебя есть какой-то план?

- Пока нет.
- Объяснись.
Джаред наклонился к нему так, что их лица практически соприкасались. Он явно волновался и хотя изо всех сил старался этого не показывать, его выдал лихорадочный блеск глаз.
- Это не план, - сказал пират. - Это последняя надежда, отчаянная ставка.... Мы в таком положении, что я просто обязан рискнуть...
В нашем положении отсюда просто невозможно вырваться. Такой возможности попросту нет. Капитан конечно сволочь, но ремесло свое знает отлично. Отсюда не вырвешься.
- Да, я уже кое-что обдумал...
- Моя последняя надежда заключена на одну-единственную ставку, - сказал Джаред так тихо, что Дженсен едва разобрал слова. - Той ночью, когда бежали заключенные, среди них был мой матрос. Он скрылся с посланием одному моему хорошему другу и моей команде. Он знает, что послезавтра ночью нас привезут в последний на этом пути порт. Если все пройдет так, как я надеюсь, то моя команда вместе с другом устроит небольшую бучу в порту, а мы должны в это время захватить корабль...
Сколько бы грехов не накопилось у неуловимого пирата за душой, организатором он оказался отменным. Впрочем, в противном случае вряд ли и заслужил бы свой титул в морской среде.
Предложенный им план, может и не был вершиной военно-стратегической мысли, однако выглядел, по мнению Дженсена, лучшим из того, что в данной ситуации можно придумать. Риск, понятное дело, был огромным, а победа отнюдь не гарантирована, но тут уж ничего не поделаешь: единственный шанс, единственно возможный замысел...
Плохо только, что самому Дженсену пока что нечего было делать, и он от вынужденного безделья был готов на стену лезть. Эти несколько дней в тесном и насквозь провонявшем трюме показались бесконечными. Но ничего не поделаешь: во-первых, предприятие требовало нешуточной подготовки, в во-вторых, Джаред с огромным знанием дела разъяснил, почему следует выждать несколько дней.
Все дело, объяснял он, в психологии охранников: первые несколько дней, когда корабль только отправился в дорогу, они чувствуют себя как на вулкане: ждут подвоха, бунта, сопротивления, отчего являют собой образцы бдительности и настороженности. Ну, а потом, когда с течением времени не происходит никаких инцидентов, охрана незаметно для себя расслабляется, утрачивает прежнюю настороженность... Конечно пират говорил другими словами, но Дженсен верил ему полностью, тот знал о чем говорил.
Дни напролет его подчиненные, стараясь не суетиться, бродили по плавучей тюрьме. Высматривали подходящих людей, садились рядом, заводили разговоры- намеками, издалека.
Понемногу выяснилось, что твердо расчитывать можно человек на пятьдесят. От профессиональных нищих со стажем и мелких жуликов, толку в предстоящем мероприятии ждать не приходилось- под дула мушкетов они вряд ли попрут с голыми руками даже ради желанной свободы. Рефлексы не те. Однако в трюме хватало и народа совершенно другого склада: разбойники, серьезные воры, люди с опытом военной службы, моряки с туманной биографией... От них предполагалось гораздо больше пользы. Благо охранников, как мказал Джаред, на таком корабле самое большее количество человек сорок- не армия ведь. Матросов в расчет принимать не стоило- они ловкие драться в трактирах, да кабаках, но в драке с волками, которым совершенно нечего терять, вряд ли покажут чудеса героизма. А впрочем, как сказал Джаред с мечтательно-хищной улыбкой, даже от мелкой швали может быть польза. Такова уж человеческая натура - с определенного момента даже самые трусливые стремятся срочно примкнуть к явно обозначившемуся победителю.
Даже если среди трюмных заключенных и имелись стукачи, помешать они ничем не могли: подчиненые Джареда не называли никаких дат и никого не посвящали в конкретные планы действий, детали и подробности. Просто сообщали потенциальному соратнику, что "кое-что" готовиться. Выясняли, готов ли он помахать кулаками ради свободы. И потом, у стукачей в здешних специфических условиях не было никакой возможности тихо встретиться с начальством для доклада.
Оружия правда не было. Не было ничего, хотя бы отдаленно похожего на оружие и способное с грехом пополам его заменить. Ни единой булавки на сотню человек. Как ни прикидывай, потери среди бунтовщиков обещают быть огромными.

Но Дженсен в глубине души полностью соглашался с мыслью, высказанной Джаредом вслух: бывают случаи, когда на любые потери следует заранее начихать с высокой башни. И между прочим, говорил Джаред, продолжая тему о стукачах, неизвестно как те себя поведут, когда запахнет свободой- поспешат доложить о готовящемся бунте, или промолчат- это ведь были не "подсадные утки", что получали жалование за эту аботу, а такие же каторжане с десяткой в зубах, запуганные либо соблазненные будущими послаблениями...

Дженсен согласился с этой мыслью, но уточнил- все зависит от того, насколько стукач поверит в успех дела.Если увидит надежду на успех, то промолчит, а вот если ему покажется, что у мятежа нет ни малейших шансов- поднимет шум.Джаред признал, что офицер прав. Они с Дженсеном о многом болтали, сидя в уютно обустроенном закутке в углу трюма.Подчиненные пирата мгновенно конфисковали у товарищей по несчастью кучу одежды- где без сопротивления, где убедив кулаками- и на скорую руку сварганили из вороха тряпья большой полог, натяеули его на сделанной из поясов веревке, которую надежно закрепили в щелях между досками с помощью пуговиц, вбитых вместо клиньев. Судя по сноровке, им не в первый раз приходилось такое проделывать. В результате получилась неплохая занавеска, надежно скрывающая от глаз отстальных, жизнь "привилегированных".
Краешек полога откинулся и показалась озабоченная физиономия Линка:
- Кэп, там какой-то прохвост трется у люка...
Джаред нехорошо улыбнулся.Он немного отодвинул полог так, что Дженсен тоже мог наблюдать происходящее в трюме. Возле квадрата света, падающего на замусоленные доски через закрытый шипастой решеткой люк, и в самом деле крутился один из каторжан. Он нервно разхаживал взад-впред исходя нешуточным напряжением, отчаянно стараясь делать вид, будто просто прогуливается устав сидеть, но было в нем что-то такое трусливо-решительное, нехорошее. Не выдержав, пару раз вскидывал глаза вверх, но тут же отводил, походка стала еще более нервной... Было в нем что-то от марионетки в руках неопытного кукловода- только вот от него за милю несло страхом, неуверенностью...
- Не нравится он мне,- тихо сказал Дженсен.
- А уж мне-то!- фыркнул у него над ухом Джаред.- Ты имеешь честь наблюдать настоящую и неподдельную "пляску стукача", я тебе точно скажу: и жутко ему, и донести хочется непременно. То ли много ему обещано, то ли ты прав, не верит он в успех предприятия... Ишь как его корежит сволочь... Ну, понятно, вот-вот начнется кормежка, можно будет уцепиться за веревку и заорать, чтобы подняли, там, среди охраны у люка, наверняка будет тот, кто его мазал...
- И что делать?- спросил напрягшись Дженсен.
- А что тут сделаешь?- равнодушно пожал плечами пират.

- Значит судьба у нас такая- начинать именно сейчас. Надо же начинать когда-нибудь....- его тон был будничным, почти равнодушным.
В закутке моментально началась деловая суета. Подчиненные пирата сорвав полог, выскочили наружу и заорали во всю глотку:
-Пожар! Горим, мать вашу! Пожа-а-а-аар!!!
Остальные, непосвященные в стратегические замыслы, повели себя так, как и следовало ожидать: в панике шарахнулись всем скопом к противоположной стене.
Наверху заметили что-то неладное- над головой послышался топот, раздались выкрики.
Одним прыжком оказавшись в центре всего этого сброда Джаред закричал:
- Слушайте меня, собраться! Началось! Въехали суки? Если ударим сейчас, будет свобода! Началось!
И почти сразу же десятка три голосов, надсаживаясь в яростном крике, сквозь который просвечивала надежда, подхватили:
- Пожар! Пожар! Спасайтесь кто может! Горим, матросы!
Наверху разворачивалась нешуточная суматоха, палуба над головой гудела от грохота шагов, судя по звукам, в люку волокли что-то тяжелое и громоздкое.
Дженсен ухмыльнулся, представив, каково им сейчас,- тем, наверху. Пожар на корабле это ведь очень страшно. Вокруг конечно целая куча воды, в прямом смысле слова, но какой от нее толк? Это от горящего дома можно убежать подальше, а куда денешься с горящего корабля? К тому же наверняка в нижнем трюме стоят бочки с порохом- ведь кроме каторжников, корабль везет еще и груз для плантаций, все что там не производят, а значит и порох...
Шипастая решетка вдруг исчезла, поднятая и отброшенная дюжиной рук. В отверстие люка свесилась откормленная усатая физиономия в живописном обрамлении мушкетов. Поведя усами и устрашающе повращая глазами, охранник какое-то время смотрел вниз, но потом ему прямо в лицо ударил клуб густого дыма. Это " постарались" Линк с остальными- они смогли с помощью трения заставить чадить тряпки. Никакого огня они не давали, зато дыму прилично. В результате весь трюм был в густом удушливом мареве. Физиономия отпрянула, кашляя и матерясь, исчезла из поля видимости. Над самым люком кто-то начал громко отдавать приказы.
Вдруг что-то заскрежетало: это сверху неловко опускалась самая настоящая лестница, когда ее нижний конец глухо стукнул об пол наверху тут же рявкнули:
- Слушайте меня, рвань! Всем отойти к дальней стенке! Кто замешкается, прибью!
В клубах дыма вновь замаячила усатая физиономия и, рассмотрев обстановку, пропала с глаз.
Затопали сбегавшие по лестнице стражники. Их было пятеро и они рассыпались жиденькой цепью, перегораживая трюм, оттесняя дулами мушкетов толпу поближе к стенкам. По лестнице проворно сбежал, ощетинившись мушкетами некий чиновник. Бросился в угол, где дымило и чадило, пытаясь рассмотреть источник неожиданного возгорания, разгоняя дым шляпой....
Дженсен понял, что пора действовать. Он потом не смог объяснить внятно, что с ним произошло. Скорее всего и не было таких слов. Просто- получилось.
Высмотрев подходящую брешь- довольно большое пространство между стражниками- Дженсен бросился туда. Пока они разгоняли остальных напиравших каторжников, Дженсен проскользнул за спиной одного и пока он не успел повернуться в его сторону взлетел по пустой лестнице словно ошалевшая кошка. И чуть не столкнулся с несущимся к люку матросом тащившим по палубе брезентовый шланг, который он явно собирался подключить в водопроводному крану. Дженсен тут же пригнулся и молниеносно шарахнулся в сторону борта. Матрос недоуменно моргнул, но потом видимо решил что ему показалось и, тряхнув головой побежал дальше. Дженсен аккуратно перелез через перила на борту и залез в перевернутую шлюпку. Ему пришлось принять очень неудобную позу- его ладони и стопы упирались в стенки шлюпки так, чтобы спина полностью прилегала к дну и Дженсен впервые посочувствовал черепахе.

Выждав некоторое время, пока снующие матросы не соберутся у люка, Дженсен осторожно выскочил из-под шлюпки и проскользнул в сторону капитанского мостика.
- Ох ты ж, мать твою через колоду! – рявкнул кто-то сверху, прямо над Дженсеном.
Тот, услышав ор над головой ,метнулся вбок и забился под лестницу.
- Что такое капитан?
-Да показалось…- немного сконфуженно ответили.- Вроде бы по палубе, к мостику, шел каторжник.… А потом исчез.
- Откуда ему взяться…
- Вот я и говорю, что показалось…
- Конечно это не мое дело, любезный капитан, но по-моему, последнее ведро рома рома, вчера явно было лишним.
- Скажешь тоже - ведро! Самое большее – половина.
Джаенсен тем временем, лаской взобрался по ступеням, ведущим на мостик и быстро выглянув, с одного взгляда оценил обстановку. Двое: капитан и рулевой у штурвала.
Капитан вдруг повел носом, подозрительно принюхиваясь. Дженсен, прятавшийся от него буквально в паре шагов, мгновенно понял, что к чему. Его не видели, но должны были учуять: он неделю не мылся, не снимал обувь, спал, не раздеваясь. Эклз понял, что если сейчас не предпримет хоть что-то, то через несколько минут, сюда сбегутся вооруженные матросы, на крик капитана и тогда весь их план пойдет ко дну. Дженсен прыгнул и сзади ребром ладони врезал капитану по голове над ухом и шагнув вправо, добавил рулевому локтем в трахею. Проворно перехватив толстые рукоятки штурвала, он крутанул сильно его, надеясь на то, что он своим маневром не перевернет корабль. Однако, так едва не произошло. Казалось, будто невидимый великан залепил по борту огромным кулаком. Корабль качнулся на волнах и накренился влево, под отчаянный скрип рангоута так, что концы рей с левой стороны едва не чиркнули по воде. Немного испугавшийся Дженсен торопливо вернул штурвал в прежнее положение. Увидел, как повисли на снастях матросы, удерживаясь только руками. Ничего, привычные, не свалятся…
Внизу ,у люка ,матросы как раз поднимались на ноги, еще не подозревая, что условный сигнал был дан.
Дженсен заметил, что недалеко от него, кучей свалены были несколько ружей. Он подхватил одно и зарядив его, начал стрелять по матросам, и с каждым выстрелом у него что-то обрывалось в душе. Эти люди, метавшиеся по пулями, кричавшие, были ни в чем не виноваты. Наоборот, они представляли здесь закон и порядок, охраняя тех, кто безусловно заслуживал того, чтобы провести на каторге не десять лет, а всю жизнь. И вот теперь, он стрелял и стрелял – и снял палец со спускового крючка только тогда, когда наверх с диким ревом и воем не выплеснулась толпа оборванцев.
Все сражались на пределе сил, так как обе стороны понимали, что есть только два пути - победа или смерть. Но все было предрешено. Через час, Дженсен, подошел к стоящему у штурвалу Падалеки и вытирая пот ,спросил:
- Ну и какой сейчас курс?
Джаред усмехнулся и произнес:
- Порт-Ройал, детка. Порт-Ройал.

какая няка.....