Чувство просыпалось медленно: сосало под ложечкой, мелькало торопливыми недодуманными мыслями, перекатывалось смешинками по нёбу. Анна не замечала его до тех пор, пока однажды не поняла, что ей в её повседневности чего-то не хватает, что мимолётные встречи мимолётны, их слишком мало, слишком мало слов и мало воздуха.
читать дальшеВоздух сгущался, становился плотнее, теплее - как парное молоко, делался душистым, как свежескошенная трава, напряжённым, как предгрозовой летний полдень. Это напряжение, однажды угаданное, уже не давало покоя, отзывалось тягучей маятой, но Анна всегда старалась отвести грозу, не дать ей разразиться над своей головой: ей уже давно не хотелось ничего менять, и потому, уловив признаки близкой бури, Анна пряталась глубоко в свою нору - сбегала от мира, уходила из поля зрения, терялась.
О, она умела теряться очень искусно, обрывая связи, забывала имена и лица так, что совершенно искренне не узнавала старых знакомых при случайной встрече. Её никогда не интересовало, что с ними происходило после: у "мертвецов" Анны не было ухоженных могил, красивых венков и печенья на Духов день: они мирно порастали бурьяном, что, по мнению Анны, было куда более естественным, чем показная хорошо поддерживаемая скорбь по собственному прошлому.
Анна привыкла к одиночеству. Впрочем, она никогда его не боялась, оно никогда не давило на неё, не жалило и не жгло. Её одиночество было уютным, как старое одеяло или любимое кресло. А вот чувство... Чувство всегда казалось Анне первой петлёй на запястьях: поначалу сладко, затем болезненно, а под конец - кабала привязи, с которой можно сорваться только ценой боли и унижения. Разыгрываемый сценарий, если исключить детали, всегда был одним и тем же: предсказуемо-пошлым. Пройдя через этот фарс до самого конца трижды, Анна больше не хотела увязнуть в нём снова. И всё-таки чувство просыпалось, отдавалось где-то в подреберье стуком обратного отсчёта, медленно, очень медленно, и Анна шла на его зов, как крыса за дудочкой Крысолова, не потому, что хотела, а потому, что не идти было невозможно.