04.06.2013 в 21:19
Пишет Анафема Деталь:Анна старательно забывала свои сны. Просыпаясь по утрам, она прятала лицо в ладони, словно боялась, что сон вытечет через дырку зрачка, и тогда тихой, размеренной, привычной, почти механической жизни придёт конец: все шестерёнки слетят, пружина распрямится и встанет дугой.
Параллельные миры должны оставаться параллельными, считала Анна. Там, за закрытыми веками Анна проживала десятки жизней одновременно, жизней, которые то и дело прорывались в её дневное существование воспоминаниями, делая её рассеянной, а значит - слабой. Анна старательно гнала их прочь, но они никогда не уходили насовсем, не исчезали из памяти, стучались в виски.
Анна не давала себе спать дольше семи часов даже по выходным, потому что больше всего на свете она хотела остаться там - во сне - навсегда, и это было мучительно стыдно.
Девочкой она ходила с матерью в маленькую деревянную церковь. Она помнила хлюпающую под ногами грязь, настил у порога из деревянных досок, положенных на кирпичи, теплый горьковатый запах свечей, строгие лица чёрных женщин, образа в окладах. Тогда ей показалось, что кто-то дал ей верёвочку воздушного шарика, и с тех пор она носила этот "шарик" за собой повсюду, он берёг её от ошибок и слишком крутых поворотов, Анне казалось, что она даже помнит его цвет. Однажды Анна поссорилась сама с собой, настояв на собственном "хочу" вопреки всем воплям интуиции и здравого смысла, и "шарик" лопнул. Анне показалось, что кто-то зло рассмеялся в этот момент, и она осталась одна, а внутри звенела тишина.
Дальше было только одиночество, никто больше не вёл её по жизни. Зато у неё появились сны. Но Анна больше никогда не шла на поводу у своих желаний: сны росли внутри неё, но она старалась не пускать их наружу, она старалась, как могла.
Всё же, просыпаясь по утрам, она иногда прятала лицо в ладони и крепко зажмуривала глаза. Потом варила себе кофе крепче обычного, а выпив, застывала посреди кухни, опустив голову и кусая костяшки пальцев, или подходила к зеркалу и долго вглядывалась в отражение, водила пальцами по стеклу. Иногда ей казалось, что отражение едва заметно улыбается.
URL записиПараллельные миры должны оставаться параллельными, считала Анна. Там, за закрытыми веками Анна проживала десятки жизней одновременно, жизней, которые то и дело прорывались в её дневное существование воспоминаниями, делая её рассеянной, а значит - слабой. Анна старательно гнала их прочь, но они никогда не уходили насовсем, не исчезали из памяти, стучались в виски.
Анна не давала себе спать дольше семи часов даже по выходным, потому что больше всего на свете она хотела остаться там - во сне - навсегда, и это было мучительно стыдно.
Девочкой она ходила с матерью в маленькую деревянную церковь. Она помнила хлюпающую под ногами грязь, настил у порога из деревянных досок, положенных на кирпичи, теплый горьковатый запах свечей, строгие лица чёрных женщин, образа в окладах. Тогда ей показалось, что кто-то дал ей верёвочку воздушного шарика, и с тех пор она носила этот "шарик" за собой повсюду, он берёг её от ошибок и слишком крутых поворотов, Анне казалось, что она даже помнит его цвет. Однажды Анна поссорилась сама с собой, настояв на собственном "хочу" вопреки всем воплям интуиции и здравого смысла, и "шарик" лопнул. Анне показалось, что кто-то зло рассмеялся в этот момент, и она осталась одна, а внутри звенела тишина.
Дальше было только одиночество, никто больше не вёл её по жизни. Зато у неё появились сны. Но Анна больше никогда не шла на поводу у своих желаний: сны росли внутри неё, но она старалась не пускать их наружу, она старалась, как могла.
Всё же, просыпаясь по утрам, она иногда прятала лицо в ладони и крепко зажмуривала глаза. Потом варила себе кофе крепче обычного, а выпив, застывала посреди кухни, опустив голову и кусая костяшки пальцев, или подходила к зеркалу и долго вглядывалась в отражение, водила пальцами по стеклу. Иногда ей казалось, что отражение едва заметно улыбается.