Утренние страницы2/04/13
Когда тебе всего девять, и ты живёшь в тайге, ты понимаешь о мире что-то такое, чего никогда не поймёт ребёнок, живущий в городе. Выходишь утром из дома, и лес обступает тебя, здоровается макушками громадных елей, спрашивает, как тебе спалось. Короткое северное лето, яркое и щедрое на грибы и ягоды, учит тебя, что жизнь коротка, лучше любых книг. Ты просто видишь, как миф прорастает из земли с травой и распускается с почками. Ты не знаешь этого имени, но знаешь имена «чудо» и «тайна» и даешь их всему подряд, всему, что видишь.
Читать дальшеДля Анны, одаренной богатым воображением и впечатлительным умом, тайга была колыбелью. Она учила её песням и шёпотам, своему шелестящему языку. Она оживала, полная жутковатой прелести неведомого, запредельного. Анна видела их наяву, белым днём – леших, похожих на сухие корявые еловые пни, они подмигивали ей, приподнимая замшелые веки, и она никогда не плутала, никогда не боялась уходить в тайгу одна. Она видела Бабу-Ягу, заметающую следы своим помелом, летящую в сырых осенних сумерках по своим колдовским делам. Она видела гномов, снующих в траве, знающих, где в земле спят клады; Анна никогда не стремилась их поймать, а они за то выводили её на полные ягод поляны. Волшебство жило под каждым кустом, и Анна сердилась и обижалась, когда ей не верили, не понимала, отчего никто не видит того, что она.
Однажды долгой морозной зимой Анна разговорила два клёна на краю поляны и поверила, что не клёны это вовсе, а заколдованные братья, заплутавшие в тайге. Они отвечали ей и предсказывали судьбу, Анна гладила их тоненькие стволы и грустила, что не может расколдовать.
Темной зимой, когда солнце садилось уже в середине дня, и ночь обрушивалась на землю, накрывая тайгу звездным куполом, Анна смотрела на звёзды. Полярная звезда стояла над самой крышей, яркая белая горошина, и Анна просила её рассказать сказку, и видела ночами сны, после которых не хотелось просыпаться.
Мир был ласков и стар. Проводя пальцами по складкам и морщинам разрушенных временем скал, копаясь в каменной крошке на берегу быстрой узенькой речушки, Анна чувствовала себя неповторимой и повторённой одновременно, хотя и не могла этого выразить словами. Ей нравилось спокойное, медленное течение времени: в речке время лежало голышами, свисало с елей длинными плетями мха, гуляло эхом в скалах. Здесь некуда было торопиться, некуда было бежать, и Анне было уютно здесь, легко и весело, как будто живешь на окраине сказки, будто бы причастен к ней.
Когда тебе всего девять, у мира ещё нет от тебя тайн. Ему нечего скрывать, и, если спрашиваешь, получаешь ответы на всё.